Патологическая страсть к похудению – анорексия – способствовала развитию у нее внутреннего отвращения ко всему грубо физическому, в том числе сексу (хотя четверых детей – трех девочек и мальчика – она все-таки родила).

В 1855 г., через год после свадьбы, у Елиза­веты родился первый ребенок — дочь Софи. Мо­лодая мать страдала послеродовой депрессией и переживала из-за испорченной фигуры. Она долго не подпускала к себе императора, и по­ползли слухи о том, что он слишком груб в пос­тели. Скорее всего, это не так. Просто Сиси выйдя замуж в юном возрасте, не успела ни эмо­ционально, ни физически дозреть до полноцен­ного супружества. В ее наивных представлениях о браке не было места ни плотской близости, ни деторождению. Ей, похоже, не был чужд и нар­циссизм — она чересчур любила свою внеш­ность. Например, каждое мытье ее роскошных волос требовало чудодейственной смеси из двадцати бутылок лучшего бренди и нескольких дюжин яичных желтков. Расчесывание она пре­вратила в священнодействие, заставляя фрей­лин подсчитывать каждый выпавший волосок. Она желала обожания, восхищения, даже пре­клонения. Но сама признавалась, что с отвра­щением думает о необходимости рожать детей.

Возможно, отвращение к материнству возни­кло у нее из-за того же придворного протокола. Новорожденную у Елизаветы сразу же отняла свекровь, сама выбрала для малышки имя, кор­милиц, нянек, прислугу и занялась ее воспитани­ем. Императрица отреагировала на это необыч­но, вероятно стараясь заглушить материнский инстинкт. Едва придя в себя, она начала возвра­щать фигуре девичью стройность. Елизавета полюбила скакать галопом по парку в черном костюме амазонки. Ее угнетал мрачный дворец Хофбург с часовыми у каждой двери, но больше всего — необходимость просить о свидании с соб­ственной, живущей на другом этаже дочерью. Остаться с ней наедине не было никакой воз­можности: вокруг всегда суетились няньки. Девочка не признавала матери: стоило той взять ее на руки, как малышка начинала плакать. Когда в 1856 г. родилась вторая дочь, Гизела, история повторилась. Елизавета с горечью виде­ла, как дети предпочитают ей нянек и бабку.

К 1859 г. супруги были на грани развода. Елизавета готова была признать, что еще любит супруга Франца Иосифа, но терпеть не может императора Франца Иосифа, а тем более его мать. Муж был застигнут врасплох — жена, 22-летняя красавица, отказалась делить с ним постель. Впрочем, не склонный к сильным эмо­циям, он быстро успокоился в объятиях эффектной польской фрейлины эрцгерцогини. Елизавета об этом узнала и заподозрила, что адюльтер тоже подстроен свекровью.
Баварская династия Виттельсбахов уже не первый век демонстрировала миру свою пред­расположенность к психическим расстройст­вам.

Троюродный племянник Елизаветы, Люд­виг II Баварский, уже начинал свой трагический путь к безумию и самоубийству. Сама она была если и не в полном смысле слова душевнобольной, то личностью, безусловно, параноидальной. Измена супруга и пережива­ния предыдущих лет замужества привели к нер­вному срыву в 1860 г. Это было психосоматиче­ское расстройство — к душевному нездоровью добавился физический недуг: опухли запястья и колени. Не доверяя придворным лекарям, Елизавета, скрыв лицо под вуалью, обратилась к известному венскому врачу. Его диагноз был неожиданным: венерическая болезнь. Сомне­ний быть не могло — ее заразил муж. Остатки романтических грез растаяли окончательно. Елизавета сказала себе, что будет любить супруга, хранить ему верность, возможно, даже простит его, но близости больше не допустит.

Она чувствовала необходимость уехать - бежать от удушающей атмосферы Хофбурга. Ее физическое здоровье внушало тревогу: импе­ратрица постоянно кашляла, врачи подозревали чахотку.

Портрет Императрицы 1860 год художник  Eduard KAISER

Между тем весть о тяжелой болезни молодой императрицы вызвала живейший интерес во всех дворах Европы, и когда она изъявила жела­ние отправиться на лечение на остров Мадейру (Португалия), королева Виктория предоставила в ее распоряжение собственную яхту «Осборн». Едва оказавшись на ее борту, Елизавета верну­лась к жизни. В Атлантике, когда ее фрейлины страдали морской болезнью, она с удовольст­вием обедала в компании британских моряков. С Мадейры императрица перебралась на остров Корфу (Греция), где, к ужасу лейб-медиков, стала купаться в море и быстро пошла на поправ­ку. У нее все еще находили чахотку, но она вела себя как здоровый человек: плавала, подолгу гуляла и ездила верхом, засиживалась по вечерам на пляже. Франц Иосиф присылал из Вены письма, умоляя жену вернуться, но Елизавета не хотела расставаться с вновь обретенной свобо­дой. Наконец летом 1862 г. она появилась в Хоф-бурге, и врачи почти сразу же обнаружили у нее прежние недуги.

Хуже того, к ним добавилось расстройство питания, которое в наше время назвали бы нервной анорексией. Императрица, которой было всего 25, считала, что безобразно полна, и морила себя голодом. Посетившая ее мать ужаснулась психическому состоянию до­чери. Елизавета интересовалась только коллек­ционированием портретов красивых женщин. Австрийские послы собирали для нее по всему миру картины, рисунки, фотоснимки местных красавиц. Кое-что с риском для жизни удавалось добывать даже из султанского гарема в Стамбуле. Елизавета скрупулезно изучала изображения своих соперниц. К счастью, ей разрешили съез­дить в Баварию, где врач, знавший императрицу еще ребенком, не обнаружил у нее ни туберку­леза, ни анемии. Он рекомендовал ей отдых «на водах» и здоровое питание: остальное сделают внутренние резервы молодого организма.

Отредактировано Isabella Salinas (20th Jun 2010 16:03)

Физические силы восстанавливались, но с психикой продолжало твориться неладное. Возвращаясь в Вену, Елизавета всякий раз начи­нала чудить. Кашель ее уже не мучил, но ано-рексия становилась все заметнее. Обед ей заме­нял жидкий говяжий бульон со стаканом моло­ка или пива. Зато верховой ездой императрица занималась все с большим азартом. Отец научил ее некоторым элементам вольтижировки, и она часто демонстрировала их своим единственным зрителям — собакам Тени, Мухаммеду и Плато­ну. Когда Франц Иосиф, пытаясь отвлечь супру­гу от меланхолии, предложил посмотреть какие-нибудь достопримечательности, та ответила, что больше всего интересуется сумасшедшим домом. Император организовал этот визит, во время которого Елизавета увлеченно беседовала с душевнобольными и дотошно расспрашивала врачей о способах лечения. Когда в 1863 г. Франц Иосиф спросил у жены, что подарить ей на Рождество, она ответила: либо тигренка из Берлинского зоопарка, либо собственный сумасшедший дом с персоналом и пациентами. О семейной жизни напоминали теперь только дети. Елизавета виделась с мужем редко и рас­цветала, лишь оказавшись вдали от Вены под средиземноморским солнцем.

Портрет Элизабет художник Franz Schrotzberg in 1862

Ее называли «скитающейся императрицей». Правда, в 1868 г. Елизавета родила еще одну дочь — плод короткой встречи с мужем в Буда­пеште, где их короновали монархами Венгрии (в 1867 Австрийская империя была преобразована в «двуединую» Австро-Венгерскую). Даже смерть в 1870 г. свекрови не вернула беглянку к семейным заботам.

В последние годы жизни императрица, каза­лось, не знала, куда девать избыток переполняв­шей ее энергии. Однажды, выйдя на яхте в шторм из Дувра, она, словно Одиссей, велела привя­зать себя к мачте и 18 часов, не замечая качки, наслаждалась сильным ветром и высокими вол­нами. Даже юные слуги, не говоря о фрейлинах, не могли угнаться за Елизаветой, когда она, сов­сем уже немолодая, с легкостью карабкалась по скалистым обрывам на побережье Эллады. Она училась греческому, причем так усердно, что переводила Гейне на древнегреческий, а люби­мые шекспировские пьесы — «Гамлета», «Коро­ля Лира» и «Бурю» — на новогреческий. Как сильно отличалось это. романтическое суще­ствование от жизни в венской золотой клетке!

Отредактировано Isabella Salinas (20th Jun 2010 16:04)

Этот портрет сама Сиси очень любила, она говорила дочери, что "на нём она как в жизни".