Пока же Дассен знакомится с Мишелем Рива и Франком Томасом. Они - команда эпохи переложения англоязычных хитов на французский манер. А дальше - ничего интересного. Небольшой 'затык' с первой пластинкой, треть тысячного тиража которой выкупает его мать Беатрис, второй винил попадает на радио и дает результат в 20-25 тысяч продаж, третий: Проходит пара лет, и случается то, что всегда случается с успешными исполнителями, - у Дассена больше нет ни жизни, ни истории, ничего - а есть цифры года от Рождества Христова напротив названий хитов. И концерты, концерты, концерты. От парижской Олимпии и американских гастролей до турне по французской Африке. Для журналистов Дассен плох - ноль сенсаций, его поговорка: 'Каждый, приходя домой, имеет право закрыть за собой дверь. Такое же право я оставляю для себя'. Франция покоряется быстро, а знаменитые 'Елисейские поля', переложенные на многие европейские языки, достигли и Страны восходящего солнца, где экспансивные японки с благоговением посматривали на фотографии голубоглазого великана. Небольшая просадка в 73-м и 74-м годах - маловато безусловных хитов. Для художественного роста певца такого масштаба не хватает англоязычных переложений песен его друзей и своих собственных. Ему нужен авторский тандем другого уровня, и, возможно, Дассен это осознает. Сквознячок судьбы обосновался под дверью все той же CBS - в начале мая 1975 года продюсер услышал итальянское произведение, спетое по-английски группой 'Альбатрос'. Оно называлось 'Африка', и автором этой музыки был тогда еще 'некто Тото Кутуньо', а слов - более известный во французских музыкальных кругах Вито Паллавичини.

Тогда, в мае 1975 года, начинается новый Дассен, Дассен 'L ete indien', так удачно нашедшего свое русское название - 'Бабье лето' и ставшего неотделимым от русской осени семидесятых.

Нет такой трагедии, которая бы не обернулась хотя бы для одного человека удачей. Мишель и Элиан получили в день смерти Дассена свой счастливый билет - аромат истории явно не вредит заведению: Я не знаю, как увековечено это событие на острове Тахаа - прикручена ли к столбу табличка, начинающаяся словами: 'Здесь:' и так далее, но совершенно точно то, что на могиле его нет ничего, кроме даты рождения и смерти. Но эпитафия ему готова в его собственных словах, что он часто говаривал, если песня не ладилась: 'Ищите ее, ищите там, в нирване всех песен:'

Дассен и по сей день любим во Франции как никто другой. Его пластинки расходятся огромными тиражами и двадцать лет спустя после смерти, надо видеть глаза французов, представителей самой дряхлой и потому холодной европейской нации, когда в телевизионную студию входит сын Джо Дассена. Его отец оставил после себя столько любви, что достанет и на правнуков. Этой любви не могли помешать ни два бракоразводных процесса, ни тяжба за детей со второй женой, ни проблемы с алкоголем и легкими наркотиками, которыми он старался вылечиться от пустоты, рано или поздно насылаемой на всякое дарование. Если и есть ему что прощать, все прощено ему навеки, ведь он никого не обличал и не карал, не смеялся даже над тем, над чем принято это делать, - разговор его песни обращен к каждому, кому нужно человеческое слово.

Это интересно

[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=CTyjA33CprI&feature=player_embedded[/youtube]

Смогли другие, смогу и я

13 ДЕКАБРЯ 1963 года стало знаменательным днем в жизни Джо. На одной из вечеринок он познакомился с девушкой, покорившей его обаянием, красотой и неповторимой индивидуальностью. «Началось все с флирта. Я был увлечен очаровательной девушкой и изо всех сил старался произвести на нее впечатление. Ей очень нравились американские фольк-песни, которые я пел под гитару. Тогда я решил записать свой первый диск. Он никуда не годился, но я уже не хотел отступать. Я говорил себе: «Посмотри на этих парней, которые ходят в любимцах публики: они не умнее и не талантливее тебя. Они смогли чего-то добиться, ты тоже сможешь». Твердо решив продолжать, я записал второй диск, затем третий; результаты были уже лучше. Но в наши дни нельзя стать известным, не выступая на сцене. В 1966 году один мой друг предложил мне принять участие в концерте в Брюсселе. Я появился там, не имея в запасе ничего, кроме четырех песен и гитары, и испытал глубокое разочарование: и до, и после меня на сцену выходили певцы в сопровождении оркестра, с хорошей звуковой аппаратурой; я чувствовал, что попал сюда благодаря содействию приятеля, только и всего. После концерта ко мне подошел продюсер и предложил сотрудничество. Я ответил, что это бесполезный труд, пока я не в состоянии оплатить музыкантов и нормальный звук. Тогда он ничего не сказал, но в феврале 68-го года объявился снова: «Мне удалось получить для вас хороший контракт». Только с того времени я начал выступать на сцене».

Любил детей до умопомрачения

СМЫСЛОМ его жизни были дети: сыновья Джонатан и Жюльен. Он сам выбрал для них имена, начинающиеся с буквы «J». Когда Дассена не стало, мальчикам было всего лишь 19 и 5 месяцев. «Я — отец, который любит своих детей до умопомрачения и постоянно их балует», — говорил Джо. Ему удалось совершить невероятное: после развода с женой французский суд (во Франции лишь четырем процентам разведенных отцов доверяют воспитание несовершеннолетних детей) передал Джо право на опеку двух его сыновей. Он в самом деле жил ради своих сыновей, стремился оградить их от обычных проблем детей разведенных родителей и дать им счастье, которое он хотел обрести с женой Кристин. Карьера отошла для него на второй план: ничто, кроме Джонатана и Жюльена, не имело для него значения. Он даже собирался посвятить себя полностью сыновьям, уйти из шоу-бизнеса. Планировал построить большой дом. Смерть помешала Джо Дассену реализовать эти проекты.

Процедура развода, беспокойство за детей подорвали его здоровье. Серьезные личные проблемы превратили здорового и жизнерадостного человека в страдающего бессонницей неврастеника. В декабре 1979-го Дассен перенес операцию по поводу язвы желудка. В июле он несколько раз попадал в больницу с сердечными приступами. Выписавшись из больницы в последний раз, Джо улетел вместе с детьми на Таити. Друзья советовали ему подлечиться: они боялись, что долгое путешествие — 20 часов на самолете — окажется ему не по силам, но Джо не хотел никого слушать. Он хотел в спокойной обстановке под лучами тропического солнца вкусить наконец долгожданного счастья: быть отцом. Увы, у него не осталось времени.

* * *
Место погребения держалось в секрете вплоть до последней минуты. Возле могилы Джо не было никого, кроме его отца Жюля Дассена, его мачехи Мелины Меркури и двух его сестер: Жюли и Ришель…

Это интересно