Она появилась на свет в 1644 году в Турени в не особо богатом, зато многодетном и шумном дворянском семействе. Чуть ли не раньше, чем ходить, научилась управляться с лошадьми и уже с самого юного возраста снискала в округе славу отважной амазонки. Но однажды произошло несчастье: неудачно упав с лошади, одиннадцатилетняя Луиза Лавальер повредила позвоночник и сломала ногу. В семье на нее махнули рукой – кому нужна будет такая невеста? Бедняжка, понимая, что теперь она не такая, как ее здоровые и жизнерадостные сестры, сама постоянно искала уединения, проводила время за книгами и размышлениями. Повзрослев, она сэкономила немало средств из семейного бюджета, поскольку предпочитала скромные однотонные платья без всяких бантиков и рюшечек. Главное – остаться незаметной для окружающих и не привлекать излишнего внимания к себе и своим физическим недостаткам.

Годы, проведенные в уединенных раздумьях, не прошли даром: Луиза вознамерилась уйти из отчего дома в монастырь, ведь в мирской жизни ей, как она считала, уже никогда не обрести ни счастья, ни любви. Свой выбор она остановила на ордене Босоногих кармелиток, который славился во Франции самым строгим уставом своего внутреннего жизнеустройства. Но колесо ее судьбы завертелось совсем в другую сторону…

На маленькую хромоножку обратила внимание герцогиня де Сен-Реми, ее дальняя родственница. Ей пришлась по душе скромная и религиозная Луиза, которая выгодно отличалась на фоне своих сестер, мечтавших только об удачном замужестве и роскошной жизни. Добрая тетушка решила порекомендовать ее королеве-матери Анне Австрийской. Было решено, что ее юная протеже станет фрейлиной молодой королевы Марии-Терезии, которая приходилась невесткой Анне Австрийской, и так же, как Луиза, отличалась набожностью и сентиментальностью.

Первое появление в Версальском дворце… Луизе едва исполнилось семнадцать. От окружающей, бьющей в глаза роскоши кружилась голова, от страха подчас подкашивались ноги, но хорошо, что рядом была верная подруга – Ора де Монтале. Девушкам одинаково не повезло: их вакансии оказались заняты, и поэтому обеих определили на службу к Генриетте Английской, супруге принца Филиппа Орлеанского. Остроумная, живая и очень подвижная Генриетта, к тому же яркая красавица и покровительница искусств, совершенно не нравилась мужу, поскольку тот яро ненавидел всех женщин. Утешить прелестную невестку взялся молодой и пылкий король Людовик.

Впрочем, историки частенько подчеркивают, что чувство Генриетты к ее царственному родственнику осталось безответным. Он не без удовольствия навещал ее, но главной причиной его визитов к жене брата стала ее молоденькая фрейлина Луиза де Лавальер.

В ряде исследований упоминается и такой момент: как-то король якобы случайно подслушал, как Луиза признавалась подруге, что безумно влюблена в Людовика. Его величество сразу же ринулся на штурм. Откуда ему было знать, что эта «маленькая фиалка, прятавшаяся под травой, стыдилась быть любовницей, быть матерью, быть герцогиней» (так охарактеризовала Луизу проницательная маркиза де Севиньи).

Целомудренная девушка долго не решалась остаться наедине с королем. Он осыпал ее подарками – она отсылала их обратно, оставляя себе лишь цветы и письма. Как истинный мушкетер, Людовик несколько раз ночью пробирался к своей даме сердца через открытое окно – она все не сдавалась (хотя аккуратно собирала все его нежные записочки и хранила их между страницами молитвенника). Узнав об этом от Оры де Монтале, Людовик умилился чуть ли не до слез.

Шло время, и Луиза превратилась в блестящую светскую даму. Всеми делами фаворитки управлял генеральный контролер финансов Кольбер. По поручению Людовика XIV он купил для Луизы имение Вожур в департаменте Сен-Сен-Дени. Появлялась ли когда-нибудь мадемуазель де Лавальер в этих землях – неизвестно, но именоваться она стала герцогиней Вожур. Она по-прежнему ничего не просила у Людовика, но, принимая правила игры, от даров теперь не отказывалась. У нее появились и свои женские слабости: получая крупные суммы от Кольбера, тратила их легко и безрассудно на бриллианты и дорогие украшения…

Весной 1661 года стало известно, что королева забеременела. Луиза с наивной непосредственностью упрашивала Людовика XIV уделить внимание супруге хотя бы до рождения ребенка. Но король под видом заботы о здоровье будущей матери вообще забыл дорогу на половину Марии-Терезии. Не изменил он своего поведения и после 1 ноября, когда королева благополучно разрешилась сыном.

Примерно в это же время ко двору прибыл некий молодой человек – тот самый, который когда-то предлагал юной Луизе руку и сердце. Сообразив, что дружба с фавориткой короля может принести ряд полезных для дальнейшей карьеры преимуществ, он поспешил засвидетельствовать свое почтение через Ору де Монтале. Луиза решительно пресекла какие бы то ни было попытки друга юности к возобновлению контактов. Между тем королю стало известно (видимо, не без помощи все той же услужливой Оры) о былом платоническом чувстве его возлюбленной. В каких именно красках была представлена Людовику эта безобидная история, неизвестно, но он почувствовал себя чуть ли не обманутым и впервые вечером не пришел в покои Луизы.

Несчастная хромоножка, прорыдав всю ночь и решив, что король разлюбил ее и не желает больше видеть, на рассвете отправилась пешком из дворца Тюильри в монастырь Шайо. Она провела там много часов в молитвах и рыданиях, упав ничком перед статуей Мадонны. Через какое-то время весь монастырь пришел в движение: за беглянкой прибыл сам король! Бедняжка от перенесенных страданий не могла даже самостоятельно подняться, а только бессвязно, сквозь слезы, жаловалась на бесчеловечное отношение к себе со стороны Генриетты Английской и просила Людовика навсегда оставить ее в монастыре. Тот буквально силой вынес Луизу из часовни.

Монтеспан всерьез вознамерилась с помощью черной магии извести ненавистную ей Лавальер. Людовику же через верных людей подмешивала в пищу приворотные зелья, насылала порчу на королеву, возжаждав занять ее место. Мало того: во имя возгорания любовной страсти короля к маркизе было принесено в жертву более тысячи младенцев! Об этих злодеяниях широкая публика узнает только в 1679 году на знаменитом процессе над Ла Вуазен. Главная же детоубийца Монтеспан (мать восьмерых королевских детей) практически никакого наказания не понесла…

Некоторые историки утверждают, что Монтеспан была подругой детства и юности Лавальер, но вряд ли это соответствует действительности. Видимо, впервые они встретились при дворе.

Известный донжуан Людовик даже и в «эпоху Лавальер» не отказывал себе в «маленьких» мужских радостях. Так, сразу после рождения второго сына от Луизы он обратил свое благосклонное внимание на одну из принцесс, необыкновенно красивую и опытную в амурных делах. Однако через три недели, почувствовав утомление от ее излишней пылкости, он вновь вернулся к Луизе.

В январе 1666 года умерла Анна Австрийская, мать Людовика. Мадемуазель Лавальер стала сопровождать монарха везде и даже стояла рядом с Марией-Терезией во время мессы.

…В конце марта 1669 года матерью, осчастливленной королем, стала уже мадам де Монтеспан. Новорожденную девочку отдали на воспитание почтенной вдове-аристократке Франсуазе де Ментенон. Тогда король и предположить не мог, что именно эта скромная и набожная женщина станет его последней любовью и тайной женой.

А что же Луиза?

«Жестокость Его Величества, казалось, была безграничной, – отмечает историк Ю. Борисов. – Он поселил Луизу и Франсуазу в замке Сен-Жермен-ан-Ле в смежных апартаментах с одной входной дверью и настаивал, чтобы женщины делали вид, что поддерживают хорошие отношения: вместе обедали и гуляли в парке, играли в карты. Возвращаясь с охоты, Людовик проходил к Луизе, переодевался и, едва бросив ей несколько слов, направлялся к Монтеспан, у которой оставался весь вечер.
Людовик заставил Луизу стать крестной матерью младшей дочери Монтеспан. На следующий день после крестин брошенная фаворитка приехала к настоятельнице монастыря кармелиток в Париже на бульваре Сен-Жак с просьбой постричь ее в монахини. Но в святую обитель принимали только девушек, а не женщин со скандальной репутацией. Вновь и вновь возвращалась Луиза в слезах к настоятельнице и в конце концов своими мольбами тронула ее сердце».