Итак, признанная всеми новая куртизанка короля с ее безграничным влиянием, самовлюбленная и честолюбивая, стала надеждой и ужасом придворных, министров, генералов. Она тотчас добилась возвышения своей родни. Само собой разумеется, что ее отец стал губернатором Парижа, а брат - маршалом Франции. В ее салоне собирались сливки аристократии и мира искусств. Она покровительствовала Расину и Буало, добилась пенсии для старого Корнеля, помогала Люлли. Она знала, в чем нуждались художники и поэты. Сен-Симон со всей возможной скрупулезностью и объективностью описывал события при дворе: «Она всегда была превосходной великосветской дамой, спесь ее была равна грации и благодаря этому не так бросалась в глаза...»
Мадам де Севинье в письме к своей дочери описывала платье, подаренное одним из богатых и галантных придворных фаворитке: «Золото на золоте. Вышитое золотом, окаймленное золотом, а все это перевито золотом, и все это перемешано с золотыми вещичками, а все вместе составляет платье из необыкновенной ткани. Надо было быть волшебником, чтобы создать такое произведение, чтобы выполнить эту немыслимую работу...»
В Версале маркиза занимала на первом этаже двадцать комнат, а королева на втором - одиннадцать. Старшая статс-дама де Ноай несла шлейф маркизы, а шлейф королевы - простой паж. При выездах ее сопровождали лейб-гвардейцы. Если она отправлялась куда-либо по стране, ее должны были приветствовать лично губернаторы и интенданты, а города посылали ей подношения. За ее запряженной шестеркой каретой следовала такая же с придворными дамами. Затем следовали тележки со скарбом, 7 мулов и 12 человек конного конвоя...
Такой женщине, конечно же, были необходимы и подобающие апартаменты. И она получила их. Ее резиденцией стал замок в Кланьи, второй Версаль, кстати, расположенный совсем не далеко от первого. Правда, сначала Людовик велел построить в Кланьи лишь небольшой загородный дом для своей возлюбленной, но когда маркиза увидела его, она объявила, что для какой-нибудь оперной певички его бы вполне хватило...

Маркиза родила королю семерых детей, которые по указу Парламента были признаны его законными детьми: старшего сына он произвел в герцоги Мэна и дал ему поместья и привилегии, старшую дочь выдал замуж за герцога Бурбонского, а другую - за своего племянника, герцога Шартрского, будущего регента.
Но при этом великолепии и могуществе, при всех этих бесконечных празднествах, которые устраивались самой маркизой или в ее честь, только в первые годы ее влияние было несомненным. Зная непостоянство Людовика, ей следовало опасаться появления более молодой, а также более красивой и умной соперницы. Маркиза никогда и ни в чем не была уверена, она постоянно была окружена толпой врагов и завистников. Многих раздражали ее высокомерие и острый язык, за ней постоянно следили, чтобы обо всем доносить королю и таким образом спровоцировать тихий дворцовый переворот. К этому заранее велись приготовления, и всегда под рукой была какая-нибудь дамочка, заветным желанием которой было занять место фаворитки.
Любовь и страсть Людовика к маркизе длились годы. Но уже в 1672 году гордая маркиза страдала от ревности. Она пребывала, как замечала мадам де Севинье, в неописуемом состоянии духа: в течение двух недель не показывалась перед двором, писала с утра до вечера и все рвала в клочья перед сном... И никто не сочувствовал ей, хотя делала она немало добра. Через три года, когда все тревоги как будто улеглись и Людовик к ней вернулся, все повторилось - и значительно серьезнее. Людовик вдруг впал в глубокую набожность, наблюдательные люди сделали вывод - он пресытился маркизой...

Madame de Montespan, avec ses enfants

Françoise-Athénaïs de Rochechouart de Mortemart, Marquise de Montespan, maitresse of King Louise XIV., with four of her children, Françoise-Atnénaïs de Rochechouart-Mortemart, marquise de Montespan (1641-1717), entourée de ses quatre premiers enfants légitimés, Château de Versailles, Châteaux et palais, Peinture (Portrait de groupe), Françoise-Athénaïs de Rochechouart de Mortemar (Madame de Montespan), Louise-Françoise de Bourbon (Mademoiselle de Nantes), Louise Marie Ane de Bourbon, Louis-César, Louis-Auguste

Еще в 1676 году, в период заигрывания короля с Субиз и Людр, Монтеспан прибегла к помощи месс прямо в жилище Ла Вуазен, чародейки и изготовительницы ядов. На два кресла был уложен матрац, рядом поставлены два табурета, а на них - светильники со свечами. Гибур прибыл в своем одеянии для месс и прошел в заднюю комнату, а затем Вуазен впустила маркизу, над телом которой он должен был служить мессу. Монтеспан пробыла у Вуазен с одиннадцати часов вечера до полуночи. Снова был принесен в жертву ребенок, а при заклинаниях произнесены имена Людовика де Бурбона и Монтеспан. Подробности жертвоприношения настолько ужасны, что можно было бы усомниться в их правдивости, если бы они не были еще раз подтверждены различными свидетельскими показаниями...
В 1676 году маркиза не ограничилась только «черной мессой» для поддержания своего могущества, она послала двоих колдуний в Нормандию, к некоему Галле, занимавшемуся производством ядов и любовных напитков. Галле дал свой порошок. И снова маркиза ощутила волшебное могущество примененного ею средства: Людр потеряла благоволение короля, и Людовик вернулся к ней, своей прежней возлюбленной. Затем король увлекся молодой и прекрасной Фонтанж, и позднее во время следствия дочь Ла Вуазен рассказывала Ларейни, что, когда она стала старше, мать заставляла ее присутствовать на читаемых для Монтеспан «черных мессах». Мать говорила, что в это время маркиза беспокоилась больше всего и требовала от нее помощи, а матери было очень сложно осуществить это. Можно было догадаться, что речь шла о жизни короля... У Монтеспан в самом деле была мечта - лишить жизни оставившего ее любовника и его новую пассию. Сначала ла Вуазен хотела пропитать порошком его одежду или то место, где он должен был сидеть, чтобы он в конце концов ослабел и умер. Однако потом она выбрала другое средство, показавшееся ей более надежным.
Когда все открылось, король был сражен. Его многолетняя возлюбленная, мать его детей, обвинялась в ужасных преступлениях!

В августе 1680 года Лувуа, желавший во что бы то ни стало спасти Монтеспан, устроил ей встречу с королем. Ментенон, наблюдавшая за ними издали, заметила, что она очень волнуется. Сначала маркиза плакала, затем засыпала всех упреками, заявила, что все это ложь и что она пошла на эти преступления только потому, что ее любовь к королю была необъятной.
Не только Лувуа, но и Кольбер, который незадолго до этого выдал свою младшую дочь замуж за племянника Монтеспан, и даже сама Ментенон пытались смягчить судьбу когда-то всемогущей фаворитки. И прежняя возлюбленная короля не была отлучена от двора, только сменила свои огромные апартаменты на первом этаже Версаля на другие, подальше от основной резиденции короля. Теперь король посещал ее и беседовал с ней только в присутствии других дам...