"Когда я смотрю кино, то сразу определяю, где использовали компьютерную графику"
Андрей Краско сегодня входит в пятерку самых востребованных российских актеров. Он известен широкой публике по телевизионным сериалам и кинофильмам "Агент национальной безопасности", "Блокпост", "Сестры", "Бандитский Петербург", "Особенности национальной охоты в зимний период", "Олигарх", "Жмурки", "72 метра", "Турецкий гамбит"...
Сейчас Андрей одновременно снимается в двух фильмах. Первый из них – экранизация повести Станислава Кунина "Сволочи" Александра Атанесяна, где актер играет персонажа по имени дядя Паша. Второй – сериал "У.Е." для телеканала НТВ по одноименному роману Эдуарда Тополя. Там Андрей занят в главной роли – полковника ФСБ в отставке.
В перерыве между съемками Андрей Краско поделился с нашими читателями своими взглядами на 3D-графику и рассказал немного об особенностях производства многосерийных фильмов.
– Как вы относитесь к цифровой технике? Любите приобретать новые "игрушки"?
– Потребительски, сугубо узко потребительски. Без фанатизма. "Технические игрушки" – это для богатых мальчиков, а я, как в том анекдоте, знаете, "рос в такой бедной семье, что, если бы я не родился мальчиком, мне было бы нечем играть".
Вообще, из всяческой техники я больше всего люблю машины, хорошие машины, в том числе старые. Недавно я все-таки сломался, уговорили: перед Новым годом взял в кредит машину, о которой мечтал лет пять, – "Субару". До того у меня уже было несколько машин: горбатый "Запорожец", простой "Запорожец", "Волга", "Жигули"...
– У вас ностальгия по старой технике?
– Да. Когда у меня разбился проводной телефон из эбонита, это была трагедия – очень жалко. Он рассыпался просто уже от времени, как только нарушилась целостность корпуса, буквально за неделю. Мне очень нравятся старые телефоны, граммофоны... Но это в силу профессии, потому что я хорошо ощущаю то время. Это была особая эстетика, особая культура, которую мы теряем, когда приходим к чему-то новому.
Когда мне было шесть лет, у меня бабушка была главным бухгалтером комбината им. Ленина, и почти весь состав комбината жил в одном длинном пятиэтажном доме, в одном дворе. Так вот, когда мне было шесть лет, телефон в квартире был только у моей бабушки и у директора. Им никто не звонил, и они никому не звонили. И к ним никто не ходил звонить, потому что даже в поликлинике не было телефона – нужно было идти туда, чтобы вызвать врача. А посмотрите, что сейчас делается! Выходишь, допустим, без "мобильника", забыл его дома, и понимаешь – все, ты попал. Ни телефонов не помнишь, ничего. Раньше записывали телефоны в книжки, это ведь тоже определенная культура... Или, например, компьютер. Я не могу читать с экрана, потому что я к книжкам привык – шуршание страниц, свет по-другому падает... А тут – только мышкой клац-клац... клац-клац...
– Слышала историю про то, что компьютер подарила вам передача "Арсенал"...
– Было такое дело. Это программа "для настоящих мужчин и продвинутых женщин", про экстремальные виды спорта, оружие, вооружение, танки-самолеты... Они приобрели себе новый мощный компьютер. А старый им мешал... и они мне его отдали.
– Вы им пользуетесь?
– Я могу его включить и выключить, могу иногда даже в Интернет выйти, могу в игры поиграть, типа пасьянса, "Паука", могу кино запустить или музыку...
– Вы кино на компьютере смотрите?
– Нет, обычно по телевизору. Когда удается – то в кинозале. Домашнего кинотеатра у меня нет, потому что у меня сейчас и квартиры как таковой нет, я снимаю жилье. А когда нет дома, домашний кинотеатр, сами понимаете, не нужен. Зато фильмов на DVD у меня полно, вся квартира ими завалена.
– Как вы относитесь к съемкам кино на "цифру"?
– Не очень положительно. Я как англичанин, знаете, я за традиции... Кинопленка все равно дает другой эффект, как ни обманывай. Приведу такой пример: в свое время Сережа Курехин мне показал компьютер и поставил послушать музыку, которую он играл. Я говорю: "Слушай, ну, ведь, когда живая музыка, слышно же, как там пальцы по ладам ходят?" Он сказал: "Ну да". Включил компьютер, и компьютер стал делать все то же самое, протяжки по ладам. Я спрашиваю: "А как же разбираться, где человек играет, а где компьютер?" Он говорит: "Андрюха, тебе не разобраться", – а я слышу, что это машина. Точно так же, когда я смотрю кино, то сразу определяю, где снимали на "цифру", где использовали компьютерную графику. Я вообще компьютерную графику не очень люблю...
– Иными словами, фильмы со спецэффектами вас не вдохновляют?
– Нет, посмотреть можно, но мне интереснее смотреть на глаза актера. Согласитесь, на Джека Николсона интереснее смотреть, чем на Шварценеггера, а на Де Ниро – интереснее, чем на Сталлоне. Одни играют, а другие выполняют функции машины.
– Благодаря развитию компьютерной 3D-графики сейчас снимается много фильмов, не имеющих отношения к человеческой жизни...
– Да вообще ни к чему отношения не имеющих! Человечеству же нужно отвлечься! Все отвлекаются разными способами: одни – мелодрамами, другие – фэнтези, третьи – детективами. А еще есть мода. Мне кажется, любая мода – это ужасная вещь, все равно что партия...
– Как вы относитесь к идее "оживлять" в кино известных актеров – например, Мэрилин Монро, Лоуренса Оливье – с помощью 3D-графики?
– Мэрилин Монро можно. Она предсказуемая, ее легко угадать на пять ходов вперед. А сэр Лоуренс Оливье был великим артистом и всегда мог изобрести какую-то штуку, которую за него никто не придумает: она рождалась внутри него. Есть такие актеры, у которых изнутри рождается искусство, и они сами не могут объяснить, что это такое. Скажем, Нина Русланова или Юра Кузнецов... Никакой компьютер этого не изобразит, и никакие программисты не придумают, потому что, например, по логике сюжета реакция персонажа должна быть совершенно обратной. По логике надо плакать – а они смеются или молчат, но это настолько точно...
– В актерской среде сериалы по сравнению с кино считаются "вторым сортом". Как вы сами к ним относитесь?
– Это все чушь собачья, так говорят те, кого не снимают. Как в кино, так и в других сферах человеческой деятельности, все зависит исключительно от того, как ты относишься к своей профессии.
Я однажды гостил в деревне и видел ассенизатора. Он приехал в костюме, спросил, где можно переодеться. Вышел в химзащите с фартуком, в перчатках, аккуратно все убрал, нигде ничего не забрызгал, потом спросил, где можно помыться, вымыл все, сложил аккуратно, надел костюм и уехал. Это – профессионал. Или вот слесари появились... Не эти, из ЖЭКа, которые придут, испоганят все: что трубу прорвало, что они поработали – разница невелика. Нет, приходят аккуратные чистые мальчики, все делают – за деньги. Такой подход мне нравится.
Вообще, чем больше живу, тем больше мне нравятся профессионалы. Не так важно, что собой представляет человек: он может быть вредный, ужасный – никто же тебя не заставляет общаться с ним в свободное время. Но с профессионалами работать намного приятнее – что когда они тебе машину чинят, что когда они с тобой снимаются вместе.
Если я играю в сериале, я не хочу, чтобы мне за это было стыдно. Хотя у меня есть несколько... "произведений", за которые мне стыдно. Как говорила Фаина Георгиевна Раневская, "деньги проел – а стыд остался". Но это, наверное, у всех бывает. Иногда даже нужно вляпаться в неприятную ситуацию, чтобы понять, что ошибся, сказать себе – чего ж ты, братец, давай-ка посерьезнее... Видимо, судьба специально такие вещи подстраивает.
– Как на ваш взгляд, есть ли какие-то отличия между кино и сериалом, кроме протяженности и существования героев в реальном времени, день за днем?
– Это не обязательно протяженность: сериалы ведь тоже бывают разные. Сейчас стало очень популярным использование в фильмах так называемых флэшбэков, то есть воспоминаний героев.
Кино должно быть построено так, чтобы зрителю не было скучно. Я считаю, что кино – это когда сидишь и тебя раздражает реклама (или, наоборот, когда сидишь и ждешь рекламы, чтобы сбегать в туалет, потому что ничего не хочешь пропустить). В конце фильма ты сможешь сказать, хорошее посмотрел кино или плохое, но если оно тебя держит – это уже кино. Поэтому оно должно быть хорошо сыграно, правильно смонтировано...
При создании сериала важно, чтобы было определенное количество серий, которое определяется спецификой канала, где его будут показывать. Надо, чтобы все эти часы чем-то были заполнены, минута в минуту. Если сняли хорошо, но в хронометраж не умещается – приходится вырезать. А что делать: канал зарабатывает на сериале деньги.
– Сами вы смотрите сериалы?
– Я стараюсь смотреть все. Хотя бы из каждого по серии, чтобы понять, что это такое.
– Существует две концепции: первая – что творческий человек должен все испытать и знать жизнь, а вторая – что все изначально в тебе содержится, исследовать нужно себя. Вам в свое время пришлось осваивать разные нетворческие профессии – водителя, рабочего на кладбище... Такой жизненный опыт помогает играть лучше?
– Все из себя – это творчество для яйцеголовых. Общение с разными людьми дает очень многое. Вообще, профессия актера – достаточно циничная, потому что, когда ты видишь, как машина сбивает человека, в первую очередь обращаешь внимание на то, как он летит и приземляется. Когда сидишь у кровати больного, человека при смерти, ты наблюдаешь за ним. Это происходит автоматически, помимо сознания. Даже если человек очень близкий... И когда сам начинаешь заводиться, все равно наблюдаешь за собой со стороны – как это происходит.
– Вы служили в армии, играли военных... Сейчас близится осенний призыв. Как вы относитесь к службе в армии?
– Когда-то были офицеры, которые, если не исполняли своего долга, стрелялись. Сейчас очень много людей, которым, прямо по пословице, "Плюнь в глаза – скажут, божья роса". Но есть настоящие профессионалы, в том числе и те люди, с которыми я на съемках знакомился. Есть профессиональные военные, и есть настоящие менты. К сожалению, настоящих людей везде мало...
– Почему в последнее время у нас снимается такое количество патриотических, военных фильмов?
– Так ведь в стране война идет уже лет пятнадцать. Даже больше. С Афганистана начиная – беспрерывная война.
– Каковы, на ваш взгляд, перспективы отечественного кино? Мы будем и дальше подражать Голливуду?
– Никто не пытается подражать Голливуду. Есть люди, которые делают продукцию заведомо покупаемую, а есть люди, которые снимают свое кино. Просто на свое кино труднее найти денег. Это опять к разговору о моде... Я не считаю, что Голливуд дал миру великие фильмы. В свое время – да: был Чарли Чаплин. А сейчас... Все по трафарету, поэтому у них так легко идут эти компьютерные "мульки" – все запрограммировано.
Точно так же наши национальные вещи за границей никогда не поймут. К примеру, анекдот: "Это клюква или вишня? – Смородина. – Черная или красная? – Красная. – А почему белая? – Так она ж зеленая". Это ни на один язык не переведешь. Во всех культурах есть какие-то национальные особенности, у тех же японцев, например. А вот американцы нахватали с миру по нитке, а базы нет.
Я думаю, и дальше будет все то же самое: будут люди, которые делают конъюнктурное кино, и будут люди, делающие другое кино. Нашему кино не хватает денег, техники и профессиональных людей, в том числе продюсеров. Чтобы снять что-то стоящее, нужно не жалеть денег. А многие продюсеры начинают с того, что ужимают бюджет. Для решения проблем нашего кино ему нужна государственная поддержка. Например, она могла бы осуществляться в форме освобождения от налогов тех, кто дает денег на кино...
Это интересно
