ИНТЕРВЬЮ
10 актуальных вопросов Вигго Мортенсену Майк Тернер, ESPN.com, 27 февраля 2004
1. Вы – настоящий Человек Возрождения. А что-то общее с Фрэнком Хопкинсом у вас есть ?
- Мне интересны люди. Ребенком я много путешествовал. Я рос в самых разных местах, а благодаря работе в кино я и сейчас где только не бываю. Меня всегда интересовали другие культуры, другие языки. Мой опыт вполне можно сравнить с опытом моего героя в "Идальго". Этот фильм научил меня, что люди – это просто люди, и неважно, куда вы приехали, неважно, насколько вы с ними согласны или несогласны, нравятся они вам в первый момент или нет. У людей во всем мире гораздо больше общего, чем различного. Это понимаешь, когда проводишь много времени в чужой стране. Можно не прийти к согласию и все-таки увидеть, что другие люди – такие же, как ты. Особенно в трудной ситуации, а именно в таком положении оказывается Хопкинс в фильме. Он должен финишировать в этой гонке. У него общие устремления с соперниками, и неважно, кто они; страхи, нужды – они общие, человеческие. Я, конечно, упрощаю. Но это тот урок, который я вынес из "Идальго", а еще из работы над "Властелином колец": люди есть люди.
Есть хорошие, есть плохие?
-Даже если они не люди, они люди все равно. Даже если это лошади, они все равно люди (смеется).
2. Вы опытный наездник?
-Я умею ездить верхом и люблю лошадей.
Давно вы научились верховой езде?
-Я много ездил верхом, когда был мальчишкой, и это пригодилось мне в работе над фильмом. Помогло быстрее обрести нужные умения. У меня была хорошая база, и это дало Джо Джонстону редкую возможность снимать актера, а не дублера, в опасных сценах. Ему не приходилось ничего вырезать или имитировать. Он мог снимать крупные планы с моим участием, и ему не требовалось прибегать к монтажным приемам, чтобы скрыть огрехи.
Не страшно ли играть вместе с лошадью или каким-то другим животным?
-Даже если вы опытный наездник, лошадь – не машина. Это животное, и оно непредсказуемо. И вы не на скаковой дорожке, а на пересеченной местности. Может случиться что угодно.
И что-нибудь случалось?
-Мне очень везло. Со мной ни разу не приключилось ничего по-настоящему страшного. Но некоторые участники съемок сильно пострадали. Самая опасная сцена, которую мы снимали – это, наверное, начало гонки. Сто жеребцов стоят на линии старта и одновременно пускаются вскачь. Они несутся во весь опор, поднимая тучи пыли, за которыми ничего не видно. Во время съемок этой сцены случилось несколько очень неприятных инцидентов. Одна лошадь упала и перекувыркнулась, придавив всадника, а на нее сверху обрушилось еще несколько животных: они не успели затормозить или свернуть. Этого человека отправили домой на носилках.
Что с ним произошло?
-Он сломал шею. Но он выздоровел и через 5 месяцев вернулся на съемочную площадку и снова стал ездить верхом. Вот я и говорю: с учетом того, насколько опасные вещи мы делали, в целом нам везло.
4. Ваша партнерша по фильму Зулейха Робинсон рассказывала о похожем случае, который произошел с ней и вами, когда вы скакали на одной лошади.
-Это могло бы закончиться плохо, что правда, то правда. Нам очень повезло. Лошадь перепрыгнула через высокую стену. Не знаю, как она умудрилась это сделать и как сумела благополучно приземлиться. Не представляю, как мы не разбились. Мы трое – просто везунчики.
5. Кажется, вам удалось отлично поладить со своим конем. В чем секрет?
-Ну, это как с людьми. Когда работаешь вместе - с лошадью, с человеком ли – стараешься вежливо просить, а не требовать, чтобы сложились нормальные отношения. Если удается заслужить чье-то доверие, это работает лучше, чем приказы. Это куда сложнее и утомительнее, но в противном случае не получится достичь хороших результатов. При этом недостаточно просто быть профессионалом, как Рекс Петерсен, наш конный тренер, или просто хотеть подружиться, как делал я. Конечно, это помогает установить некие узы, но нужно еще и везенье.
Значит, вам снова повезло. Вы работали с великолепным конем.
-Ти Джей, эта маленькая лошадка (он играл Идальго) – он настоящая личность. Иногда доходило до вещей просто сверхестественных. Даже если на репетициях он не проявлял энтузиазма, достаточно было просто навести на на него камеру и сказать "Мотор!", и он начинал играть – ревновать, приставать ко мне и всячески выражать свои права на меня, и почти всегда это было то, что надо. Причем это происходило слишком часто, чтобы быть случайностью. Не знаю, как это объяснить. Нам действительно повезло с ним. Мы не использовали анимацию и не пытались приписать лошади человеческие качества. Лошадь остается лошадью. Иногда получается интересно, иногда не очень, тогда остальное приходится подделывать. Но в итоге в фильме появляется много такого, что Джон Фуско никогда не писал, а мы не могли даже представить. У этого коня есть свой собственный характер, и это нашло свое отражение в фильме.
6. Ваша полоса удач продолжится на этой неделе на церемонии вручения "Оскаров"? Окажется ли третий раз счастливым для "Властелина колец"?
-Я думал об этом. Прямо спать не мог. Прикидывал, просчитывал, с компасом и другими приборами: кто же получит награду? А, еще в хрустальный шар глядел. Знаю, звучит странно, но за кого больше народу проголосует, тот и победит. Я не слишком вычурно выражаюсь? Но именно так я и думаю (смеется).
То есть, вам это совсем безразлично?
-Я никогда не сравниваю фильмы или уровень актерской игры. В принципе, сама идея награждения за выдающиеся достижения неплоха, но фильмы, как правило, весьма отличаются друг от друга, и актерская игра тоже, и то, как именно подается актерская игра, как картина смонтирована, и так далее. Поэтому я не думаю об этом. Я не связываю награды с работой, которая приносит мне деньги. Я понимаю, что моя профессия полностью зависит от разных других факторов, я один не могу повлиять на конечный результат. Награды – это приятно, и я желаю победы каждому, кто был номинирован за "Возвращение короля". Но даже если номинациями так и останутся номинациями, если фильм не удостоится ни одной награды, он не станет от этого лучше или хуже. Вот поэтому награды для меня не имеют значения.
7. Что же имеет значение?
-Вознаграждением стали наши общие усилия. Питер наилучшим образом обошелся с этим грандиозным материалом, и публика приняла его фильм, он принес миллиарды долларов прибыли, потому что люди ходили в кинотеатры по два, по три, по четыре раза и просто сходили с ума по этому фильму. Не знаю, какое еще нужно вознаграждение. Конечно, те, кто номинирован, волнуются насчет результатов. Но я не волнуюсь. Люди просто голосуют. Это как лотерея. И вообще, разве справедливо, что из сотен картин на "Оскар" выдвигают только пять? Не знаю, кто делает такой выбор. Возможно, я повторюсь, и все же: победит тот, за кого подадут больше голосов, и все.
Вас не задело, что никто из актеров "Властелина..." не был номинирован?
-Киноакадемия – это сообщество людей. Решение принимает ни один человек. Это все фигня, правда. Я слышал, как Питера спрашивали об этом, и он выражал недоумение, он был расстроен, что не номинировали Шона Эстина. Кто знает, почему? Меня-то уж точно не стоит об этом спрашивать, потому что я к этому никакого отношения не имею. Я вообще об этом не задумывался, пока мне не начали задавать такие вопросы. И потом, вы же не будете отрицать, что эти награды – часть бизнеса, и большого бизнеса. Если вас номинируют, а потом вы еще и получаете приз,это означает миллионы долларов для студии, а значит, и для режиссеров и актеров. На таких вечеринках заключаются серьезные сделки, и, конечно, некоторые стремятся там быть любой ценой. Они тратят миллионы, чтобы получить миллионы. Это бизнес. Но я не поэтому стал актером.
А почему?
-Потому что заинтересовался этим. В моей жизни такое случается: я меняю занятия. Не знаю, как и когда, но кино увлекло меня. Подобные причины до сих пор имеют для меня значение. Мне нравится пускаться в авантюры, верите вы или нет, нравится вам это или нет. Так или иначе, я стал интересоваться, как делается кино. Как создается иллюзия, которая выглядит такой реальной, как изображаются столь сильные чувства, которым веришь? Мне было любопытно. В начале, когда я делал в актерстве лишь первые шаги, нашлись люди, которые посоветовали мне продолжать, что-то увидели во мне. Иначе я не стал бы заниматься этим.
9. Как вы сумели сделать Хопкинса столь реальным?
-Многое здесь – заслуга Джо Джонсона, манеры, в которой он рассказал эту историю. Дело не только в том, как я подходил к изображению характера, многие вещи были взяты из реальности. Подход Джонстона – и в данном случае он себя оправдал – заключался в прямоте, естественности. Это во многом старомодный подход к созданию фильмов. Старомодный в голливудском смысле. Собираясь делать фильм, Джо – вот что мне нравится в нем - пригласил самого лучшего оператора, на которого мог рассчитывать, максимально ответственно отнесся к подбору актеров, над фильмом работал отличный художник-постановщик. Студия и режиссер организовали съемки в Южной Дакоте и привлекли к работе над картиной людей Лакота; некоторые из них были потомками тех, кто выжил – или не выжил – в Сломанном колене в 1890-м. Подобные вещи – многослойность, подтекст – это всегда здорово. При этом режиссер не позволил ни одному из кинематографических элементов выйти на первый план. Даже прекрасному пейзажу. Эта прямота, этот подход, лишенный всяких киношных украшательств – именно он придает восприятию свежесть, потому что вы давно не видели ничего подобного. В наше время, когда в фильмы вкладывается столько денег, продюсеры предпочитают сделать все, чтобы вы "увидели" на экране каждый цент.
А как насчет ковбоев?
-Я спрашивал о фильме разных людей – белых американцев, мусульман, индейцев – в разных городах, городишках и поселках. И многие были приятно удивлены, как показаны в фильме разные (неамериканские) культуры – с уважением. От голливудского фильма они ждали совсем другого. Они видели плакат, смотрели рекламный ролик и думали: "Все ясно, я знаю, что сейчас увижу". Но из кинотеатра они выходили, думая: "А что, хорошее кино". То же самое касается и ковбоев. В США, да и в других странах, давно сложилось несколько негативное представление о ковбоях. Ковбой – это плечистый, несговорчивый малый, чей эгоизм ограничивается только эгоизмом других. Ковбои, которых я встречал, которых полюбил и у которых многому научился – не такие.
10. Как вы совершенствовали свои познания в индейском наречии?
-Это как с лошадьми - если тебе что-то интересно, у тебя это получается. Мне нравится учить языки. Мне было интересно, и мне, к тому же, очень помогли. Я имею в виду двух людей. Один – шаман из Южной Дакоты (человек в повозке в конце фильма), а второй – Дэвид Мидтандер, он играл Черного Койота. Дэвид живет в Калифорнии, он Лакота. Он не только помог мне с произношением и с пением, но и многое рассказал. Мне также пошло на пользу пребывание в Южной Дакоте и гостеприимство местных жителей. Прежде чем начались съемки, я иногда поднимался на холмы... Если чего-то очень хочешь достичь, задача кажется не такой уж и сложной. Я интересовался индейской культурой задолго до работы в "Идальго". И, конечно, я очень много работал, чтобы мой герой говорил на языке Лакота так же бегло, как на английском. Я уделял языку не меньше внимания, чем верховой езде. Дети часто играют в ковбоев и индейцев. В этом фильме я и тот, и другой.
Это интересно
