"Я прошла путь от святой до шлюхи и обратно до святой, и всё в одной жизни". Ингрид Бергман

Отредактировано Isabella Salinas (20th Apr 2009 14:04)

С ошарашенным, почти дурацким видом итальянец клянется, что знать не знает «эту синьору Бергман». Попавшему под горячую итальянскую руку вестнику будущего счастья он выдает, что «ненавидит этот Голливуд и всех его актеров», а сам ходит в кино, «только если нужно укрыться от дождя».

Друзья по «Минерве», куда более продвинутые в знании американского кино, чем Росселини (так зацикленный в те годы на своем, родном, итальянском, что о нем ходила поговорка: «не произносите при нем слово «романтичный» – он всеравно услышит вместо этого «Рим античный»), объясняют ему, что ответить необходимо: Ингрид Бергман знаменита, ее называют второй Гретой Гарбо, точнее – «Гретой Гарбо звукового кино». И он пишет лицемерно-обходительный ответ: «Я с таким волнением прочел ваше письмо…» И даже посылает ей сценарий. Ему это не так уж трудно. Росселини брызжет идеями, он может рассказать целый великолепный проект за тарелкой макарон. Правда, он никогда не снимет рассказанный фильм – просто потому, что, съев макароны, потерял к нему всякий интерес.

Идеальная жена, шведский муж и латинский любовник

Трудный путь большой любви начинается в конце августа 1948-го в Париже, в ресторане отеля «Георг V».
Здесь Ингрид Бергман, приехавшая с мужем и дочерью, впервые ужинает с Роберто. Он, как всегда, рассказывает очередной проект, из тех, что никогда не будут сняты. Размахивает руками, непосредственный, темпераментный, изящный. Ингрид любуется им.

Ее муж – зубной врач Петер Линдстрем – сидит рядом. Он молчит. Петер женился на ней еще в Стокгольме. Он имел свою зубную клинику, дела шли успешно. Ингрид – идеальная жена северянина: позволяет распоряжаться своим кошельком, подшивает занавески, вяжет, стирает пыль с мебели. Когда американский продюсер пригласил ее в Голливуд, даже вопроса не было: конечно, там все будет как в Швеции, по-прежнему. Петер поехал с ней. И она продолжала хранить ему верность на диво всей голливудской богеме: эту цитадель северной добродетели не пробили ни Кэри Грант, ни Гэри Купер, ни Шарль Буайе – дипломированные красавцы Североамериканских Штатов… да что там – ухаживания величайшего плейбоя Эрнеста Хемингуэя потерпели поражение, и он вынужден был удовлетвориться тихой дружбой и титулом «Мистер Папа», что очень устроило Ингрид – ведь она рано лишилась родителей, росла сиротой, и там, в Стокгольме, ее воспитывал дядя, брат покойного отца.

Статья полностью

Отредактировано Isabella Salinas (20th Apr 2009 14:18)