Следующий за Григорием XIII папа Сикст V (Монтальто), в действительности оказавшийся весьма воинственным папой, имел много стратегических планов, в частности, и завоевания Египта. Названные в 3-й строке города и остров Фольскеров (дельта Роны) являются либо папским владением, либо граничат с Авиньоном. После смерти Сикста V в народе говорили: «Фра Феличе забрал черт», - и опрокидывали статуи, поставленные ему при жизни, уничтожая, таким образом, все его следы.

В 1564 году Нострадамуса посетила вдовствующая королева Екатерина Медичи с сыном Карлом IX, а 18 октября того же года Нострадамус был принят ими в замке де л'Эмпери. На картине кисти Дени Вальверана, хранящейся в музее этого замка, изображены Екатерина Медичи, сидящая в кресле, ее сын Карл IX, стоящий за ее спиной, и Нострадамус, одна рука которого покоится на раскрытой книге, а другая - на голове обнаженного мальчика - принца Генриха Наваррского, будущего короля Генриха IV. Нострадамус предсказал, что он станет королем Франции. Его предсказание исполнилось через 26 лет, в 1590 году, когда род Валуа угас по мужской линии (после смерти Генриха II французский трон последовательно занимали три его сына: Франциск II, Карл IX и Генрих III), а в 1564 г. Карл IX назначил Нострадамуса своим лейб-медиком, пожаловав ему при этом 200 золотых дублонов. Щедрость Екатерины вдвое увеличила эту сумму.

1 июля 1566 года Нострадамус сказал Шавиньи: «На рассвете ты уже не застанешь меня в живых!» Утром 2 июля 1566 г. он поднялся с постели, чтобы избежать приступа астмы и упал мертвым на скамью. Очевидцы случившегося нашли, что смерть его была спокойной. Он знал день своей кончины, поскольку в июне 1566 года в экземпляре Эфемерид Стадиуса(Таблицы, содержащие расчеты положений планет и других небесных тел на определенные промежутки времени.) против 2 июля написал: «Здесь приближается смерть». Тело Нострадамуса было положено в саркофаг и погребено в стене церкви францисканцев - миноритов в Салоне.
В 1791 году, в разгар революционных событий, некий якобинец поджег церковь францисканцев и разбросал останки знаменитого предсказателя. На следующий день революционера нашли убитым вблизи Лансона. Исполнилось и это пророчество Нострадамуса, предрекавшего горе всякому, кто вскроет его могилу. Урна с останками праха Нострадамуса была вновь установлена в церкви Св. Лаврентия.

Старший сын Нострадамуса оправдал надежды, возлагавшиеся на него отцом. Цезарь стал автором истории Прованса. Людовик XIII даровал Цезарю Нострадамусу дворянский титул (кавалера) и произвел его в камергеры двора. Второй сын Нострадамуса, Мишель, был обвинен в преднамеренном поджоге и казнен в 1574 году. Третий сын, Андре, вступил в орден капуцинов. Старшая дочь, Мадлен, вышла замуж за кавалера Поля де Шокен, Анна и Диана остались незамужними.
Еще при жизни творчество Нострадамуса пользовалось успехом. Особую популярность имели альманахи, календари с предсказаниями для сельского хозяйства, содержащие тайные пророчества Нострадамуса. Сохранился прижизненный ежемесячный оракул на 1555-1556 годы, а также посмертный оракул до ноября 1567 года в виде 141-го предсказания. Вместе с одиннадцатой центурией, состоящей из 58 шестистиший и двух катренов, и двенадцатой, состоящей из 11 катренов, эти произведения составляют посмертное наследие Нострадамуса.

В 1605 году они были преподнесены в дар королю Генриху IV от имени издателя Винсента Сева из Босэра, потомка Нострадамуса.
Центурии Нострадамуса - пророческое произведение всей его жизни, вошедшее в историю мировой литературы, со временем обрело подлинное бессмертие. Каждая из 9 официальных центурий содержит 100 катренов (седьмая - 42 катрена). Кроме того, центурии снабжены двумя предисловиями: первое, к 7-й центурии, посвящено сыну Цезарю, а второе, датированное 27 июня 1558 года и служащее вступлением к 8-10 центуриям, посвящено Генриху Счастливому.
Проблема установления хронологического соответствия событии, предсказанных Нострадамусом, знатоком нотариальной скорописи (т.н. нот Тирона), столь заманчивая, сколь неразрешимая в полном объеме, явилась благодатной почвой для выдвижения различного рода гипотез и вариантов реконструкции хронологической цепи.
Триумфальное шествие центурий по карте исторического развития человечества, начавшееся после первого их опубликования в 1555 году продолжается до сих пор.

Интересно, мог ли кто-нибудь предположить утром хмурого зимнего дня 14 декабря 1503 года, что начиная именно с этого момента бесстрастный метроном истории начнет отсчитывать часы и дни, проведенные на земле самым замечательным пророком из всех, когда-либо существовавших? Вряд ли об этом задумывались и родители новорожденного Мишеля де Нотр Дама - евреи из маленького городка Сен-Реми в Провансе, кутая ребенка в пеленки и убаюкивая его колыбельными. Впрочем, если бы даже родители и смогли хоть на секунду увидеть, что ожидает в будущем их только что родившегося малыша, скорее всего, первой мыслью было бы сожаление о том, что они вообще произвели его на свет - стольким тяжелым испытаниям суждено было выпасть на его долю.

Умудрившись родиться в семье иудеев, недавно окрестившихся - не по велению души, а повинуясь жестокому указу короля Франции Людовика XII,- Мишель де Нотр Дам рос в атмосфере таинственности и двойной жизни, наложившей отпечаток на все детские годы. Родители его втайне продолжали исповедовать иудаизм, и не по годам развитый мальчик не мог не понимать, насколько безрассудно поступает государство, бесцеремонно указывая своим подданным, во что верить и какому богу молиться.

Вообще же, политика, как таковая, не привлекала будущего пророка, напротив, он жадно стремился к конкретным знаниям, усваивая с непостижимой быстротой все, что казалось полезным и интересным. Да и с учителями Нострадамусу повезло - чуть ли не с колыбели его воспитанием вплотную занялись оба его деда-лекаря, Пьер и Жан, люди всесторонне развитые и здравомыслящие. Именно под их руководством мальчик освоил медицину и народное целительство с использованием трав, начал блестяще говорить на нескольких языках - греческом, латинском и древнееврейском. Познакомился он, благодаря дедам, и с такими запретными искусствами, как алхимия и кабалистика. Но наиболее преуспел юный Нострадамус в математике и астрологии, называвшейся в то время 'небесной наукой'.

В результате такого домашнего обучения образование Нострадамуса оказалось настолько полным, что, когда в 1529 году он поступил в университет города Монпелье, желая получить диплом врача, через некоторое время не без удивления обнаружил - его знания если и не превосходят, то по крайней мере не уступают знаниям прославленных профессоров. Более того, интуиция вкупе со здравым смыслом подсказывала молодому врачу, что многие методики, общепринятые в то время, вроде кровопускания или злоупотребления слабительными препаратами, не только являются бесполезными, но и в большинстве случаев просто вредны. Однако понимал он также и то, что до поры до времени никому и ничего доказать не сможет. Проучившись в славном заведении три года, Нострадамус выдержал экзамены на степень бакалавра, получил долгожданную лицензию врача, из-за которой, собственно, и терял драгоценное время в университете, после чего уехал из города в провинцию навстречу бушевавшей по стране бубонной чумы...

Под покровом ночи он бежал из родной страны в Италию, несколько лет скрывался от инквизиции, заново переосмысливая всю свою жизнь. Именно в этих скитаниях пробудился его пророческий дар, открывшись вследствие тех унижений и несчастий, которые ему довелось пережить и которые он выдержал достойно. Вся прошлая жизнь рухнула, а новая открывалась с чистого листа, и на этом ослепительно белом листе кто-то небрежным почерком написал слово: 'Пророк'. Впрочем, для самого Нострадамуса этот дар явился не столько каким-то торжественным открытием, сколько источником новых сил и бесконечной радости новорожденного, освободившегося от пеленок и получившего возможность исследовать новый, доселе неизвестный мир.

Можно смело сказать: плохую службу сослужили дожди в Провансе в середине XVI века, ставшие в конечном счете источником одной из самых страшных эпидемий за всю историю Франции. На протяжении нескольких лет смерть завладела этой страной, и когда Нострадамус прибыл в столицу Прованса город Экс, ему показалось, что он попал в ад: трупы валялись на улицах во множестве, а из окон доносились только стоны и плач. Врачей в городе не было - все они или уже умерли, или еще умирали, другие и вовсе бежали из Экса, называя его 'проклятым местом'. В течение последующих 270 дней Нострадамус день и ночь трудился, борясь со смертельной заразой. По его приказу, с улиц города убрали все трупы, а сами улицы привели в порядок. Всем больным и здоровым было предписано соблюдать строгие правила гигиены, а на знаменитые розовые пилюли врач тратил все деньги, которыми располагал, раздавая их затем бесплатно на улицах. Усилия вкупе с опытом не пропали даром: чума отступила, и Мишель Нострадамус из изгоя превратился в национального героя. Отцы города даже назначили ему пожизненное содержание, а жители буквально засыпали его подарками и другими выражениями благодарности. Еще некоторое время после этого врач продолжал свои скитания, кочуя из города в город вслед за чумой, пока наконец в 45 лет не почувствовал тягу к оседлой жизни и не обосновался в городе Салоне, где женился на богатой вдове Анни Позар Гемель.

Именно с этого момента и начинается двойная жизнь повидавшего виды врача, прекрасного семьянина и заботливого отца. Точнее, жизнь не столько двойная, сколько разделенная на две такие непохожие друг на друга части. С одной стороны, жители Салона знали доктора как прекрасного специалиста и добродушного человека с хорошим чувством юмора, с которым всегда можно было поговорить по душам. С другой - по ночам в окнах этого добряка долго горел свет и, присмотревшись, можно было увидеть силуэт склонившегося над бумагами Нострадамуса, строчившего свои бесконечные послания людям, которые еще не родились.

Замысел Нострадамуса состоял в следующем: десять центурий по сто катренов-четверостиший в каждой. Таким образом получается около тысячи катренов. Если же учесть, что само слово 'центурия' означает 'сотня', 'столетие', выходит, это своеобразный прогноз на ближайшую тысячу лет (хотя на самом деле, как вы убедитесь в дальнейшем, намного меньше). В 1555 году в Лионе вышли в свет первые три центурии, позже, в том же году,- конец четвертой и тома с пятого по седьмой, и все эти пророчества, выпущенные довольно скромным тиражом, принесли автору бешеную популярность во Франции - наверное, не было в то время человека, который хотя бы краем уха не слышал о знаменитом пророке. Другое дело, находилось немало скептиков, называющих катрены обычной тарабарщиной, а также завистливых конкурентов, прямо обвиняющих автора в связи с нечистой силой.

Трудно даже представить, какому смертельному риску подвергал себя этот человек, если вспомнить все средневековые процессы над ведьмами и колдунами, все зверства распоясавшейся инквизиции, на алтарь которой клались сотни тысяч невинных жизней. Ясно, что он рисковал невероятно, но во имя кого или чего? Зачем вообще было писать письмо в будущее, если шифр этого письма не поддается расшифровке и даже прошлое по нему узнать почти невозможно - не то что заглянуть за горизонт? Впрочем, об этом немного позже. Пока же остановимся на одном из фактов биографии Мишеля Нострадамуса - его отношениях с особами королевского рода. Точнее, на одном из фактов, очень важного для нашего дальнейшего расследования.

Как уже говорилось, к пророчествам Нострадамуса его современники относились по-разному, и диапазон их чувств варьировался от самого острейшего неприятия до признания и даже нескрываемого восторга. Однако королевский двор Екатерины Медичи в этом смысле отличался редкостным однообразием: сама Екатерина была пылкой поклонницей таланта пророка, а потому и все особы, приближенные к королеве, спешили выразить ей свою полную солидарность. Будучи на публике рьяной католичкой, на самом деле Екатерина оставалась преданной языческим обрядам. Она свято верила в силу магии, алхимию и предсказания будущего, нередко просчитывая результаты своих придворных интриг посредством карточного гадания или ритуалов с магическим зеркалом. Неудивительно, что когда королева прочитала 35-й катрен первой центурии Нострадамуса, не предвещающий ее супругу ровным счетом ничего хорошего, она в тревоге показала его Генриху II.